Почему в Шавуот читают книгу Рут


Евгений Левин


Есть несколько объяснений древнего обычая, по которому во многих общинах принято читать в Шавуот свиток книги Рут. Во-первых, считается, что царь Давид, который родился и умер в Шавуот (Вавилонский Талмуд, Хагига, 12а), был правнуком праведной моавитянки. Во-вторых, события, описанные в книге Рут, разворачиваются на фоне жатвы пшеницы, а она в Земле Израиля созревает накануне Шавуот (поэтому во времена Храма евреи совершали в этот день специальное приношение – два хлеба из пшеничной муки нового урожая). Однако возможны и другие объяснения. На наш взгляд, существует глубокая внутренняя связь между Шавуот как праздником Дарования Торы и основной идеей книги Рут.


Доктор Арье Ольман, посвятивший несколько статей преподаванию книги Рут, писал: «Перед нами не историческая хроника, перед нами литературное произведение. Перед нами новелла, и как таковую ее и нужно воспринимать. Это нравоучительная повесть».

Однако чему именно учит нас эта книга? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся непосредственно к библейскому тексту. И попробуем прочитать его с точки зрения еврейского права – в какой мере действия тех или иных героев соответствуют его предписаниям.

Книга Рут начинается с того, что муж Наоми Элимелех вместе со всей семьей перебирается из Иудеи в Моав, спасаясь от голода, свирепствовавшего в то время в Земле Израиля (см. Рут, 1:1). Впоследствии мудрецы охотно порицали Элимелеха за это решение – как один из «глав поколения», он не должен был покидать Страну Израиля, бросив своих соплеменников в беде. Однако с точки зрения буквы закона Элимелех был совершенно прав – Алаха разрешает покидать Святую землю во время сильного голода: «селиться вне Страны Израиля запрещено, кроме случаев, когда там сильный голод. Такой, что мера пшеничного зерна стоимостью в один динар будет стоить два динара. Это относится к тому случаю, когда у человека есть деньги, но продукты питания дорогие. Но если продукты питания дешевы, а у человека нет денег и нет никакой возможности заработать и он истратил последние деньги – может выезжать в любое место, где найдет себе доход» (Вавилонский Талмуд, Бава батра, 91а; Мишне Тора, Законы о царях и войнах, 5:11-12).

После смерти мужа и сыновей Наоми вдова Элимелеха, решила вернуться в родной Бейт-Лехем вместе со своей вдо?вой невесткой. Однако вскоре выяснилось, что им не на что жить на родине. И тогда Рут отправилась собирать на полях колоски, забытые и оброненные жнецами. Это было вполне логично – согласно Торе, каждому земледельцу следовало оставлять опавшие колоски, дабы их могли подобрать бедные и нуждающиеся: «Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай, и виноградника твоего не обирай дочиста, и попа?давших ягод в винограднике не подбирай; оставь это бедному и пришельцу» (Ваикра, 19:9:10). Поэтому, когда Боаз, владелец поля (оказавшийся родственником Наоми), обнаружил на своем поле не только своих работников, он ничуть не удивился и лишь поинтересовался, что это за женщина (см. Рут, 2:5).

Этот вопрос Боаза можно счесть простым любопытством. Однако не исключено, что он спрашивал о другом. По закону человек, имеющий определенный минимум средств, не вправе собирать упавшие колоски и пользоваться дарами бедняков (см. Мишна Пеа, 8:8); соответственно, Боаз хотел удостовериться, есть ли основания у этой женщины находиться на его поле. Кстати, стоит отметить, что национальность Рут в данном случае не имеет значения: по Алахе, нееврейские бедняки могут собирать упавшие колоски наравне с еврейскими (см. Мишна Гитин, 5:8).

Позволив Рут остаться на поле и собирать колоски, Боаз поступил строго по закону. Однако дальше начинаются неожиданности. Сначала он разрешил молодой вдове пить воду, принесенную для работников: «Когда захочешь пить, иди к сосудам и пей, откуда черпают слуги мои» (Рут, 2:8). А затем предложил ей поесть вместе с работавшими в поле, да еще и угостил своей собственной провизией: «И сказал ей Боаз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба; она ела, наелась…» (Рут, 2:14). Ни один закон не предписывает подобного поведения.

Согласно Торе, бедняк может подбирать те колоски, которые жнецы случайно уронили при жатве. Однако Боазу показалось, что его работники роняют слишком мало. Поэтому он потребовал, чтобы они специально оставляли для Рут часть колосьев: «И от снопов откидывайте ей и оставляйте, пусть она подбирает» (Рут, 2:16). Это жест исключительно добровольный – Алаха, разумеется, не требует и не может требовать, чтобы земледелец сознательно работал себе в убыток.

Проведя весь день в поле, Рут вернулась домой и отдала свекрови собранное зерно, а также остатки еды, которой ее угостил Боаз (см. Рут, 2:17-18). Несомненно, это был очень достойный и человеколюбивый поступок, однако совсем необязательный с точки зрения буквы закона. Еврейское право признает различные виды родственных обязанностей, например: обязанности родителей по отношению к детям, детей по отношению к родителям, супругов по отношению друг к другу и т. д. Однако у вдовы нет никаких формальных обязательств в отношении родителей ее покойного мужа.

Рассмотрим теперь еще один эпизод – переговоры Боаза с родственником по поводу выкупа поля: «И сказал [Боаз] родственнику: Наоми, возвратившаяся с полей Моавитских, продает часть поля, принадлежащую брату нашему Элимелеху; я решился довести до ушей твоих и сказать: купи при сидящих здесь и при старейшинах народа моего; если хочешь выкупить, выкупай; а если не хочешь выкупить, скажи мне, и я буду знать; ибо кроме тебя некому выкупить; а по тебе я. Тот сказал: я выкупаю. Боаз сказал: когда ты купишь поле у Наоми, то должен купить и у Рут Моавитянки, жены умершего, и должен взять ее в замужество, чтобы восстановить имя умершего в уделе его» (Рут, 4:3-5).

Что касается предложения выкупить поле, то тут Боаз действовал в полном соответствии с Алахой. Согласно Торе, желательно, чтобы наследственные наделы оставались в кругу семьи, поэтому, «если брат твой обеднеет и продаст от владения своего, то придет близкий его родственник и выкупит проданное братом его» (Ваикра, 25:25). А вот со вторым требованием Боаза – жениться на Рут, чтобы «восстановить имя умершего», – все обстоит куда сложнее. Боаз в данном случае ссылается на закон о левиратном браке из книги Дварим: «Если братья живут вместе и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен войти к ней и взять ее себе в жены, и жить с нею» (Ваикра, 25:5). Однако, во-первых, анонимный родственник Элимелеха не был братом покойного мужа Рут. А во-вторых, законы левирата относятся только к еврейскому браку. А был ли брак Рут и Махлона таковым, точно сказать нельзя – по мнению многих комментаторов (например, Мальбима), Рут вышла замуж, но не была еврейкой. С точки зрения Алахи подобный брак считается недействительным, и Рут в этом случае никак не могла считаться вдовой еврея.

В общем, условие, поставленное Боазом, выглядит странно. И родственник, отказавшийся в такой ситуации выкупать поле, никакого закона не нарушил.

Подведем итоги. В книге Рут нет злодеев – все герои повествования действуют в строгом соответствии с буквой закона. Но есть также двое, Боаз и Рут, которые постоянно делают гораздо больше, чем предписано. И именно они становятся главными героями книги. И более того: от их брака предстоит родиться Давиду, величайшему из еврейских царей и предку грядущего Машиаха. Иными словами, через всю книгу красной нитью проходит мысль о том, что добро и милосердие не ограничены буквой закона, ибо порой человек должен сделать нечто большее, нежели просто «исполнить правило».


В этом контексте становится вполне понятным, почему традиция предписывает читать книгу Рут именно в Шавуот. В этот день евреи получили Тору, то есть свод законов, регламентирующий то, что человек должен делать в той или иной ситуации. А книга Рут напоминает, что в иных ситуациях это требование необходимое, но недостаточное. Или, говоря языком Талмуда, что «не установлены нормы для края поля, для приношения первых плодов нового урожая, для прихода в Храм, для помощи ближнему и для изучения Торы» (Пеа, 1:1).