Тора – это не книга об истории народа Израиля и не сборник законов, собранных в разные времена и записанных для того, чтобы о них знали грядущие поколения. Тора была создана до Сотворения мира, она, по выражению наших мудрецов, – «записная книжка» Всевышнего.




Тора говорит: «Я была орудием Святого Мастера, благословен Он». Принято в миру, что царь из плоти и крови строит дворец не по своему разумению, а по разумению мастера, но и мастер строит не по своему разумению – пользуется он черновиками и табличками, чтобы делать комнаты и двери. Так и Святой, благословен Он, глядел в Тору и творил мир. А Тора говорит: «В начале сотворил Б‑г»; «начало» – это не что иное, как Тора (Берешит раба, 1:1).



Сказанное здесь, да и в других местах, нашими мудрецами – путеводная нить по миру Торы. Это мир построен по Торе, а не Тора построена по образу нашего мира. Неправильно утверждать, что в Торе отражена история мира, наоборот – история мира повторяет написанное в Торе. В этой связи стоит привести мидраш о начале творения любого человека, который, увы, часто приводят не полностью, пропуская самую яркую деталь – о записной книжке:



Так толковал рабби Симлай.


На что похож младенец в чреве матери? На сложенную, отложенную до времени записную книжку. Руки прижаты к бокам, предплечья – к коленям, пятки – к ягодицам, голова лежит между колен. Рот закрыт, а пупок открыт. Ест то, что мать ест, пьет то, что мать пьет, и не испражняется, чтобы не убить мать. Когда же выходит в мир, открывается закрытое и закрывается открытое, потому что иначе не выжил бы и часа. И свеча горит над его головой, и он видит весь мир от края и до края. И нечего тут удивляться – вот, человек спит здесь, а во сне видит происходящее в Испании. И нет дней лучше тех в жизни человека. Когда же он приходит в наш мир, то появляется ангел, бьет его по губам, и забывает младенец все, чему его учили. Не выходит он из чрева, пока не услышит, как заклинают его: «Будь праведным и не будь злодеем. И даже если весь мир говорит: “Праведен ты!” – считай себя злодеем. И помни, что Святой, Благословен Он, чист, слуги Его чисты, и душа, данная тебе, чиста. Если ты сохранишь ее таковой, то будет благо, а нет, то Я заберу ее у тебя» (Нида, 30б).


Наши мудрецы не приводят мидрашей, иллюстрирующих только одну мысль. Как правило, их рассказы весьма многогранны, и часто они предпочитают умолчать, а не сказать. Здесь р. Симлай намекает (как водится, среди прочего) на то, что человек в чреве матери – это исписанная книжка, которая при рождении раскрывается, давая себя прочесть. Вся прожитая жизнь – это реализация некоего проекта, который был зафиксирован еще до рождения. В конце же жизни человеку остается только проверить, реализовал ли он проект или построил здание своей жизни, нарушив все указания архитектора. Точно так же Тора – это проект мира. Мир разворачивается во времени, следуя записанному в проекте, а проект, Тора, остается неизменным. И причина тому одна – Тора существовала до сотворения времени, до сотворения самой возможности изменений. Она предшествует миру даже не во времени, а в самом фундаментальном, самом понятийном смысле.



Семь предметов были сотворены до сотворения мира: Тора, раскаяние, Райский сад, ад, Престол Славы, Храм и имя Машиаха (Псахим, 54а).



Райский сад и ад – места, куда попадает душа после земной жизни, – находятся вне материального мира. Они существуют, если можно так выразиться, в другом времени и пространстве. Престол Славы – одно из основных понятий еврейской метафизики – в некотором смысле исток всего мира, врата, через которые существование истекает в наш мир, и очевидно, что эти врата существуют вне нашего пространства и времени. Храм, о котором идет речь в этом мидраше, – это особое пространство-время, это место, где прогибаются небеса, соединяясь с землей, где время течет не так, как на земле. Понятие «раскаяние» противоречит всем законам – ведь оно предполагает, что время можно развернуть вспять, что можно исправить уже содеянное в прошлом так, чтобы оно стало никогда не свершенным. Машиах – это начало нового времени, то есть врата между сущим, привычным нам миром и миром новым, когда Всевышний «творит новые небеса и новую землю, и не будут больше вспоминаться прежние и даже на сердце не придут» (Йешаяу, 65:17). Точно так же Тора существует не в нашем времени, вне нашего пространства. Она прибывает на землю с горы Синай в виде «букв, написанных белым огнем на черном огне».


Рамбам[1] пишет о вечности Торы:



Объяснено в Торе четко и ясно, что она заповедана навсегда и на вечные времена. И нельзя ни изменить ее, ни убавить от нее, ни прибавить к ней, как сказано: «Все то, что Я заповедую вам, старайтесь исполнять; ничего не прибавляй к этому и ничего не убавляй от этого» (Дварим, 13:1); и сказано: «Скрытое – Г-споду, нашему Б‑гу, а явное [дано] нам и нашим потомкам навеки, чтобы мы исполняли все слова этого учения» (Дварим, 29:28). Из этого мы учим, что все, сказанное в Торе, мы обязаны исполнять во веки веков, подобно сказанному: «Это вечный закон на все поколения» (Ваикра, 23:14). И сказано: «Не на небесах она» (Дварим, 30:12).



В другом отрывке Рамбам находит нужным объяснить, почему Тора неизменна, почему нельзя ничего ни прибавить к ней, ни убавить от нее.



Если вещь совершенна в своем роде, то любая подобная вещь в том же роде будет менее совершенна... Любое добавление или убавление от Торы нарушит ее гармонию, и после добавления она будет менее совершенна (Путеводитель растерянных, 3:34).



Рабби Меир – один из величайших учителей Талмуда – зарабатывал на жизнь перепиской книг, в том числе свитков Торы. Когда он пришел к рабби Ишмаэлю, тот сказал ему: «Сын мой, будь тщательным в своем ремесле, потому как ремесло твое – ремесло небесное. Если ты добавишь или убавишь одну букву, то окажется, что ты разрушил весь мир» (Эрувин, 13а). Маараль из Праги[2] говорит нам, что слова р. Ишмаэля следует понимать буквально.



Тора – это способ существования всей реальности, и, добавляя к ней букву или убавляя ее, ты вмешиваешься в реальность, созданную Творцом, Который не мог ошибаться в ее Творении, ты же своей ошибкой разрушаешь это Творение. И мы уже неоднократно говорили, что сама Тора представляет собой отдельное Творение, она указывает порядок Творения, следуя которому Всевышний творил Вселенную (Маараль из Праги. Тиферет Исраэль, 49).




Далее Пражский раввин приводит среди прочего такой мидраш:


Сказал рабби Александри.


Как всем миром люди не могут отбелить одного крыла ворона, так и весь мир, буде соберется вместе, не сможет удалить одну букву йуд из Торы, а ведь она наименьшая из букв. Откуда ты это учишь? Из истории про Шломо, который хотел изъять одну букву йуд из Торы, и его за это обвиняли. И кто его обвинял? Сказал р. Шимон бар Йохай: «Книга Дварим вознеслась и предстала перед Святым, Благословен Он, и сказала: “Вот, если в завещании будет стерта хоть одна буква, все завещание недействительно, а царь Шломо мечтает изъять букву йуд из Торы”. Сказал ей Святой, Благословен Он: “Успокойся, царь Шломо исчезнет, и сотня подобных ему исчезнут, а йуд, что в тебе, не исчезнет вовек”» (Шир раба, 5:3).



Пражский раввин делает вывод: как нельзя изменить реальность (пример с крылом ворона), так нельзя изменить букву Торы, потому что буквы Торы и реальность – вещи одного порядка.


Сюжетная линия этой истории – обвинение царя Шломо в желании изъять букву йуд – достойна внимания. Дело в том, что царь Шломо желал «исправить» заповедь Торы: «И пусть не множит [царь] себе жен, чтобы не развращалось его сердце» (Дварим, 17:17). Царь Шломо сказал: «Я умножу, и мое сердце не развратится». В мидраше, который цитирует Пражский раввин, говорится следующее: царь Шломо не хотел изменять текст Торы, он хотел изменить только время глагола, чтобы вместо «не умножит» было написано «не умножили» (йуд в начале глагола обозначает будущее время), как если бы это относилось к царям прошлого, а не к нему. На это последовал ответ Всевышнего: как можно представить, что Тора будет меняться со временем?! Тора неизменна. Если внимательно читать начало книги Коелет, написанной великим царем Шломо, обнаруживаешь, что царь принял такой ответ. Там сказано: «Все течет, все изменяется, а мир остается неизменным». Более того, во второй главе той же книги царь развивает эту тему. Дела рук человеческих, говорит он, меняют мир, человек в состоянии создать новое, но Всевышний сотворил мир так, что по прошествии времени все созданное человеком исчезнет, и мир вернется к прежнему состоянию. Тора не подчиняется времени.