Часто люди, испытывающие трудности в жизни, приходят ко мне с вопросом: «Рабби, что делать?» Иногда их проблемы связаны с добычей средств к существованию, иногда касаются здоровья или кризисных ситуаций в семейной жизни. Некоторые проблемы кажутся неразрешимыми, у других находится подходящее решение, а есть и проблемы с целым диапазоном решений. Очень многие обращаются ко мне с просьбой помочь сделать выбор. Речь идет о людях, оказавшихся на жизненном перепутье, когда особенно трудно принять нужное решение. Некоторые из них приходят попросить благословения на успех, и всегда задают один и тот же вопрос: «Рабби, что я должен сделать, чтобы все мои проблемы благополучно разрешились?»


Я хочу поделиться с вами историей, опубликованной несколько лет назад. Один еврей по имени Цви-Ѓирш Вайнреб никогда не считал себя хабадником, но, после женитьбы некоторое время жил в Краун-Хайтс — районе в Бруклине, где живет много хасидов Хабада и расположена штаб-квартира этого движения. Иногда он посещал фарбренгены Ребе, но внутренне всегда держался на расстоянии.


Прожив три года в Краун-Хайтс, семья переехала в Силвер-Спринг, где Цви-Ѓирш поступил в университет штата Мэриленд. Получив степень доктора психологии, он начал работать психологом в местной школьной сети. Кроме того, г‑н Вайнреб вел уроки по изучению Талмуда.


Ему было чуть больше тридцати лет, наверное, слишком мало для кризиса среднего возраста, но именно в то время перед ним встал ряд мучительных вопросов. Продолжать ли изучать Тору или посвятить себя полностью психологии? И если второе, то следует ли развивать свою карьеру? Что будет лучше — открыть собственную практику доктора-психолога или принять предложение работы в одной из местных организаций системы социального обслуживания? Кроме того, он не мог решить, что делать с образованием своих детей, учитывая ограниченные возможности, доступные в их городе.


В дополнение ко всем этим дилеммам, у него начали возникать вопросы относительно веры, упования на Всевышнего и т. д. Реб Цви-Ѓирш по­гружался в состояние какой-то общей неуверенности и чувствовал себя очень подавленно. Он не знал, куда податься, делился своими проблемами с друзьями, и один из них, хабадник, посоветовал поехать к Ребе.


В феврале 1971 года он позвонил Ребе. Трубку снял секретарь и спросил по-английски: «Хэлло, кто это?» И тут он услышал голос на заднем плане. Он узнал его по фарбренгенам, на которых бывал когда-то. Ребе спрашивал на идиш:


— Кто звонит?


Он ответил:


— Еврей из Мэриленда.


Объяснив секретарю, что у него накопилось много вопросов о жизни, о карьере, о вере, которые он хотел бы обсудить с Ребе, он сказал, что находится на распутье и не знает в какую сторону идти.


Цви-Ѓирш говорил по-английски, а секретарь вслух переводил на идиш. А затем он услышал, как Ребе говорит на идиш:


— Скажите ему, что в Мэриленде живет еврей, с которым он может поговорить. Этого еврея зовут Вайнреб.


Секретарь спросил его:


— Вы слышали, что сказал Ребе?


Цви-Ѓирш просто не мог поверить своим ушам. Он прекрасно помнил, что не называл секретарю своего имени, но Ребе только что произнес его! Он был ошеломлен и хотел услышать это еще раз. Поэтому ответил: «Нет».


— В Мэриленде есть еврей, с которым вы должны поговорить. — повторил секретарь. — Его зовут Вайнреб.


Цви-Ѓирш воскликнул:


— Но ведь это меня зовут Вайнреб!


И услышал, как Ребе говорит:


— В таком случае, он должен знать, что иногда следует поговорить с самим собой.


Казалось, секретарь был тоже потрясен происходящим. Он замолчал, и слышно было лишь его дыхание в телефонной трубке. Наконец, он произнес:


— Ребе сказал, что иногда лучше всего поговорить с самим собой. Вас ведь зовут Вайнреб?


— Да, моя фамилия Вайнреб, но может быть Ребе имел в виду какого-то другого Вайнреба?


— Нет, Ребе сказал «поговори с Вайнребом» и объяснил, что вы должны поговорить именно с самим собой…


Цви-Ѓирш горячо поблагодарил секретаря, и разговор на этом закончился.


Уже будучи пожилым уважаемым раввином, реб Цви-Ѓирш Вайнреб рассказывал, что эти слова Ребе превратили его из молодого не уверенного в себе человека, не способного принимать трудные решения, в зрелого мужчину, умеющего решать жизненные проблемы, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Ребе как бы сказал ему: «Ты ищешь ответы вовне. Но ты уже не ребенок. Ты мужчина. Тебе тридцать лет, ты отец, ты учитель Торы. Ты должен быть уверен в себе. Пора уже повзрослеть и прислушаться к самому себе. Не надо зависеть от других. Верь в себя».


Рассказывая эту историю, г‑н Вайнреб завершает ее такими словами: «С тех пор я стал гораздо решительнее. Мне кажется, до разговора с Ребе я был слишком склонен к колебаниям. Я боялся рисковать. Когда дело доходило до принятия решений, я откладывал их в долгий ящик. Но тот разговор придал мне смелости. Я думаю, что Ребе, благодаря своей проницательности, знал, насколько будет лучше, если я услышу ответ от самого себя, нежели от него. И в этом понимании проявилась его великая мудрость».


В нашей сегодняшней недельной главе «Хукас» рассказывается о событиях, которые произошли с сынами Израиля в последние месяцы пребывания в пустыне перед вхождением в Землю обетованную. Среди многочисленных жалоб и споров с Моше, причинивших много неприятностей и трудностей, после повествования о том, как умер Аѓарон-первосвященник и как народ оплакивал его, приводится очень позитивный и оптимистичный рассказ, на который не все обращают внимание. Тора говорит, что царь Арада неожиданно напал на евреев, держащих путь в землю, дарованную им Б‑гом: «И воевал он с Израилем, и взял из них в плен» (Бамидбор, 21: 1). В этой трудной ситуации реакция народа была новой и весьма обнадеживающей. Как правило, сталкиваясь с трудностями, евреи начинали упрекать Моше за то, что он вывел их из Египта, или, по крайней мере, они обращались к нему с просьбой их спасти. Но на этот раз все произошло иначе: «И дал Израиль обет Г‑споду, и сказал: «Если Ты отдашь этот народ в руки мои, то обреченными сделаю их города» (там же, стих 2). Сыны Израиля заявляют, что они собираются бороться с врагами, и все трофеи, которые будут взяты ими на войне, они посвятят Б‑гу. «И услышал Г‑сподь глас Израиля, и отдал ему в руки ханаанеев. И обреченными сделал он их и их города» (там же, стих 3).


Прислушавшись к своему внутреннему голосу, еврейский народ выступил на войну с врагом и пошел спасать своих соплеменников. В этой борьбе они использовали особый прием, припасенный на время бедствия, — дали обет Всевышнему.


О подобных обетах, данных в трудные времена, в Танахе рассказывается четыре раза. Впервые это делает наш праотец Яаков, когда убегает от своего брата Эйсава, который хочет его убить. Покидая Ханаан в состоянии неопределенности, не зная, что ему предстоит в будущем, «дал Яаков обет, говоря: «Если будет Б‑г со мною и хранить меня будет на этом пути, которым я иду, и даст мне хлеб, чтобы есть, и платье, чтобы облачиться, и я возвращусь с миром в дом отца моего, и будет Г‑сподь мне Б‑гом, то камень этот, который я положил постаментом, будет Домом Б‑жьим, и от всего, что Ты дашь мне, я отделю десятину Тебе» (Брейшис, 28: 20–22). И действительно — Г‑сподь хранил его: «И пришел Яаков невредимым» (там же, 33: 18). Как объясняет Раши: «Невредим телесно, потому что он исцелился от своей хромоты. Невредим в плане имущества, потому что ничего не убавилось, несмотря на все то приношение Эйсаву. Невредим в том, что связано с Торой, потому что в доме Лавана он не забыл изученного им».


Вторую историю мы читаем на этой неделе: обет дает весь народ Израиля, пообещав, что в случае победы в войне все трофеи будут пожертвованы на строение Мишкана. Б‑г помог евреям, и они победили.


В Ѓафторе к нашей главе мы читаем подобную историю. Евреи уже поселились в Земле Израиля и страдали от набегов своих соседей аммонитян. Они поставили своим предводителем в этой войне Ифтаха. «И дал Ифтах обет Г‑споду, и сказал: «Если Ты предашь аммонитян в руки мои, то да будет: выходящий из дверей дома моего навстречу мне по возвращении моем с миром от аммонитян — да будет он Г‑споду, и вознесу это во всесожжение» (Шофтим, 11: 30–31). И Б‑г помог ему выиграть войну.


Четвертый раз Тора рассказывает о подобной клятве в Ѓафторе первого дня Рош ѓаШоно. Там мы читаем о пророчице Хане, которая была бесплодна в течение многих лет. Она пошла в Шило, где в те дни стояла Скиния. Там она стояла и молилась Б‑гу: «И дала обет, и сказала: «Г‑сподь Воинств! Если Ты снизойдешь к страданию рабы Твоей и вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы Твоей, и дашь рабе Твоей дитя мужского пола, то я отдам его Г‑споду на все дни жизни его, и бритва не коснется головы его» (Шмуэль I, 1: 11). Хана поклялась, что если Б‑г благословит ее потомством, то она отдаст этого ребенка в Храм и вся его жизнь будет посвящена служению Б‑гу и народу Израиля. И действительно — она родила сына, Шмуэля. Когда он вырос, Хана привела его в Храм и сказала: «Это ребенок, о котором я молилась». Она оставила его Эли-первосвященнику, чтобы он научил мальчика служению Г‑споду. Так еврейский народ обрел пророка Шмуэля.


…Идея обета заключается в том, что, если мы хотим, чтобы Всевышний сделал для нас нечто большее, чем обычно, мы просим маленькое чудо или большое чудо. Мы хотим, чтобы Б‑г «приложил особые усилия», изменил порядок мироздания для нас. Но и мы должны сделать нечто подобное. Обет не является для нас обязательным. Это что-то необыкновенное, исполнение чего мы по своей собственной воле возлагаем на себя в честь Всевышнего. И Он, мера за меру, делает что-то из ряда вон выходящее для нас.


У нас есть проверенное наставление Ребе, которое было сказано много раз: если мы хотим, чтобы Б‑г продемонстрировал нам Свою любовь и проявил к нам особое расположение, мы должны сделать то же самое для другого еврея: «Люби евреев, и Всевышний будет любить тебя! Делай евреям добро, и Всевышний сделает добро тебе! Приближай евреев ко Всевышнему, и Всевышний приблизит тебя к Себе!» («Ѓайом йом», 27 хешвона).


הרב אברהם וולף


רב ראשי לאודסה ודרום אוקראינה