ХАГГАЙ

ХАГГАЙ

=

Рабанит Хава Куперман

Несмотря на запрет Персидского правительства, Хаггай побуждает евреев продолжить строительство Храма (фундамент которого уже заложен). От имени Вс-вышнего пророк говорит (глава 1, строки 4-6): «Время ли вам самим сидеть в домах ваших крытых — а дом этот (Храм) разрушен? ...обратите сердце свое к путям вашим. Сеете вы много, а собираете мало. Едите и не насыщаетесь, пьете, но не напиваетесь, одеваетесь, но нет тепла никому, а нанимающийся зарабатывает для дырявого кошелька». По сути, устами Хаггая Б-г указывает народу, что его тяжелейшее положение — и материальное, и моральное — результат прекращения строительства Храма.

Запрет продолжать строительство действительно создавал в еврейском народе тяжелейшее психологическое состояние. Евреям казалось, что Храм уже никогда не будет построен. Хаггай призывает взять деревья и продолжить работу, говоря, что Г-сподь будет благоволить к народу и способствовать ему. Да, Второй Храм станет временным и как будто ненастоящим. Да, в нем не будет пророчества, в святая Святых не будет Ковчега Завета, не будут светиться урим и тумим на нагруднике Первосвященника, значит, нельзя будет получать ответы Вс-вышнего на поставленные вопросы. И Шхины тоже не будет. И на жертвеннике не будет того небесного огня, какой был в Первом Храме (то есть огонь будет, но уже не в форме льва, как это было раньше, а в форме собаки, что, конечно, принизит отношение к Храму у евреев).

Евреи знают об этом, и им это не прибавляет энтузиазма. Ведь тем более жалко делать так много усилий ради «пустого Дома»!Зачем идти против персов, рисковать, если это будет «ничто»?! Люди, которые жили при Первом Храме и бывали в нем, когда он еще не был разрушен, при виде Второго Храма приходили в ужас, воспринимая его как совершенное «не то».

Хаггай (2 глава, 3 строка и далее) говорит: «Кто остался меж вами, видевший дом этот в славе его прежней? И каким видите вы его сейчас? Ведь как ничто он в глазах ваших!»

Есть мнение, что если бы народ, зная все это, укрепился в вере и строил бы Второй Храм очень быстро и усердно, - этот Храм стал бы последним Храмом. То есть пришел бы Машиах и наступил конец времен. Хаггай, передавая в своем пророчестве слова Б-га, старался приблизить приход Машиаха, побуждая евреев к строительству. Но, увы, этого не случилось.

Отец Хаггая не был пророком, имя его неизвестно. Однако известны вожди того периода. Главный священник — Йеѓошуа, сын Йеѓоцадака. И наместник, правящий в Иудее от имени персидского царя, — потомок царя Давида — Зеруббавэл, сын Шеалтиэйла.

Во 2-й главе, начиная с 10-й строки и далее, приводятся законы святости и дважды упоминается дата «двадцать четвертый день девятого месяца». Это день накануне Хануки, события которой на тот момент — дело будущего. В Хануку вопросы святости встают с особенной остротой. От того, «что остается священным, а что станет нечистым?», - зависит возможность служения в Храме. Пророк говорит, что в двадцать четвертый день девятого месяца может произойти нечто грандиозное, что-то, что войдет в историю, и это повлечет за собой существенные политические изменения. Действительно, так и будет: когда евреи восстанут против греков, они тем самым перевернут политическую ситуацию.

В 21-й, 22-й и 23-й строках 2-й главы пророк говорит от имени Б-га: «Скажи Зеруббавэлу, правителю Йеѓуды, так: Я сотрясу небо и землю, и опрокину престол царств, и истреблю силу царств народов, и опрокину колесницы и всадников их, и низринуты буду кони и всадники их — каждый мечом брата своего (в чужих народах станут убивать один другого). В тот день… Я возьму тебя, Зеруббавел, ...рабом себе, - слово Г-спода, - и сделаю (хранить буду) тебя, как печать, ибо тебя Я избрал, - слово Г-спода Цеваота». Приведенные строки говорят об избранности евреев и о том, что Вс-вышний будет их защитником. Пророчество о лошадях и колесницах несет в себе определенную символику. Но поскольку эти образы несколько раз повторяются и у пророка Зехарьи, мы остановимся на них позднее.