МОМЕНТЫ ВЫБОРА, МОМЕНТЫ ВЕЛИЧИЯ


Сара-Йохевед Риглер

В Иерусалиме недалеко от меня живут соседи, при мысли о которых мне хочется плакать. Когда я их вижу в магазине, на остановке автобуса или у шоссе, мое сердце разрывается от чувства, насколько сильно их величие. Они похожи на каждого из нас, но при виде них я себе кажусь маленькой девочкой, ничего не успевшей сделать в жизни. Мне кажется, величие сияет на их лицах, но при этом они спокойно ходят по улицам Иерусалима, ничем не отличаясь от других. Каждый из них достиг собственного величия в предначертанный момент, когда принять правильное решение было сложнее всего. Да, многим из нас удается быть героями сиюминутно. Вот только мало кто способен остаться героем на многие годы. Я должна признаться: впервые увидев Хаю-Малку Абрамсон, я ужаснулась. Я стояла в переполненном автобусе около горы Цион и рядом со мной встала женщина, кожа которой была наполовину обожженной с ярко выделяющимися язвами и порезами. Тогда я была в неведении, что этот ужас на ее лице и являлся ярким признаком ее героизма.

Малка родилась в Коннектикуте и в 30 лет уже была матерью троих маленьких детей, когда их семья переехала в новую квартиру в еврейском квартале Старого города Иерусалима. Ее муж Симха играл в ансамбле и 2 декабря 1981 года он уехал на гастроли. С Малкой осталась ее 78-летняя бабушка, которой предложили побыть с Малкой и детьми, чтобы они не оставались одни. На следующий день бабушка должна была вернуться в Америку…

Посреди ночи Малка проснулась от крика бабушки: «Малка, Малка, я чувствую газ!» Малка вскочила с постели и побежала в комнату к детям. Она ничего не чувствовала. Потом она побежала в комнату к бабушке. Ее ужаснула стена огня, когда бабушка закричала: «Откройте окна!» Малка смогла открыть три окна, потом она услышала жуткие крики, и вдруг вся комната оказалась в огне. Малка не понимала, что нужно делать: она просто бегала по комнате, не ориентируюсь в пространстве. Часть ее тела уже была обожжена. Тут она быстро завернулась в халат и побежала в комнату к детям. Она взяла на руки двухлетнего сына, побежала по лестничной клетке и отдала его одному из соседей, который тоже проснулся от запаха газа. Потом побежала назад и точно так же взяла на руки четырехлетнего ребенка, у которого уже был ожог на правой руке, и тоже спустилась с ним вниз. Уже собралась толпа. Она пыталась найти в толпе свою бабушку, которая должна была первой убежать из дома, но не нашла ее. С ужасом Малка поняла, что бабушка осталась в горящей квартире. Она оставила всех детей соседям и побежала обратно. Рядом с квартирой стоял мужчина, она спросила его: «Вы можете войти и вывести оттуда женщину?», но он посмотрел на нее с ужасом и покачал головой. В тот момент Малке нужно было выбрать. Большинство матерей делают все, чтобы спасти собственных детей. Но Малка рискнула своей жизнью, чтобы спасти бабушку. Она вывела бабушку из квартиры и их обеих тут же забрали в больницу. Из них двоих Малка была ранена гораздо сильнее.

Десятипроцентный шанс

Малка была диагностирована с 80-процентными ожогами на теле. Как сказал ее лечащий врач профессор Менахем-Рон Векслер, за его практику ни один пациент не выжил, у которого было более 50 процентов обожженного тела. Мужу Малки сказали, что у нее есть 10-процентный шанс выжить. Чаще всего такие жертвы умирают от шока за первые пару дней или от инфекции за несколько недель. Малка была между жизнью и смертью шесть недель, ее поддерживало только желание остаться хорошей женой и матерью и вера во Вс-вышнего. Как она потом напишет: «Я боролась только за жизнь, все это время мои отношения со Вс-вышним росли очень пунктирно». Раввин этой семьи сказал, что ей нужно взять новое имя Хая, которое означает «жизнь».

Через неделю Хая-Малка была переведена в другое отделение, где провела четыре месяца. Ей вкалывали большие дозы морфия в первые несколько недель, но врачи, боясь привыкания, перестали его колоть и заменили более легкими наркотиками. Любое элементарное действие для Хаи-Малки было очень болезненно. Чтобы ее вымыть, ее оборачивали в специальную ткань, и она выглядела как мумия. В своей книге «Кто в огне» Хая-Малка пишет, что медсестры склонялись к ней в воде и осторожно отклеивали от нее эту белую ткань, пластину за пластиной. В тот момент, когда с нее снимали эту ткань, она ощущала, будто это снимают кожу. Вначале Симха приходил к ней каждое утро, но потом, когда слышал крики жены, он понял, что не будет приходить в то время, как ее купают.

Как Хая-Малка объяснила мне впоследствии, что большинство таких жертв умирают не от ожогов, а от отчаяния. Хая-Малка не позволила себе отчаяться. Через три месяца ее выписали из госпиталя. Она должна было передвигаться в специальном скафандре, который покрывал тело с головы до пят, и в нем были только маленькие отверстия для глаз, рта и носа. Все ее тело постоянно чесалось, но она не могла дотронуться до собственного тела, потому что была в скафандре. Этот скафандр ей нужно было носить два года.

Через год после этой ужасной трагедии началась Ливанская война. В больницу поступало все больше и больше солдат, которые были обожжены ливанскими ракетами. Хая-Малка решила взять на себя новую миссию: она ходила по этим солдатам, по этим жертвам и пыталась им помочь. Она вспоминала место своей собственной травмы и говорила о том, что именно тогда смогла стать по-настоящему сильным человеком. В 2003 году она основала ожоговый фонд Хаи-Малки, который предлагает как эмоциональную, так и материальную помощь жертвам террора с ожогами на теле. В основном этот фонд занимается покупкой таких скафандров, каждый из которых стоит 1800 долларов. И эти скафандры необходимо менять каждый раз, когда пациент прибавляет вес или просто скафандр ветшает.

И потом это?

Через 11 лет после трагедии у Хаи-Малки случилась еще одна: она родила дочку с синдромом Дауна. Когда ее дочь Хася родилась, друзья и родственники не могли поверить: как, после пережитого Хая-Малка снова должна бороться с ужасным проявлением жизни? «И теперь это?» – стали спрашивать они. Хая-Малка и ее муж Симха также чувствовали себя в депрессии, далеко от Вс-вышнего. Через три месяца они начали постепенно обретать силы. «Мы вспомнили, что Вс-вышний – это всегда добро, – сказала Хая-Малка. – Когда мы понимаем, что Вс-вышний нас любит и мы связаны с ним, то мы чувствуем себя особенными, зная, что мы его дорогие дети и не можем долго пребывать в депрессии. Мы понимаем, что это не наказание, а только возможность расти и стать еще ближе». Вместо того чтобы называть свою дочь Хася – ребенок-даун, она сказала, что будет называть ее не «даун», а «ап». Когда Хасе исполнилось два года, ее мама могла уже видеть, как Хася помогает другим детям. Когда какой-то ребенок начинал плакать, Хася приближалась к нему, садилась рядом и просто сидела с ним. «Глядя на Хасю, – сказала Хая-Малка, – как она переживает с другими боль, чтобы просто показать, как ей важен другой человек, я поняла, что учусь от Хаси больше, чем она от меня. Каждый раз после этого, видя человека, которому больно, я подходила и так же, как Хася, просто говорила: «Ой-вэй, что я могу сделать, чтобы помочь?»

Теперь Хая-Малка понимает, что счастлива иметь такого ребенка, как Хася. «Вс-вышний знал, что Он делает. Он видел мой потенциал и дал этот подарок, для того чтобы научить меня таким важным урокам». Последние месяцы Хая-Малка читает лекции в Америке, она рассказывает о пожаре, о ценности жизни, о вере в Б-га и о доброте. Но ее любимая тема – это ее дочь Хася. Поразительно, как чистое золото может выплавляться из огня!